| |
|
НАЧАЛО ДАЛЬНЕГО ПУТИ
Вайра Вике-Фрейберга родилась 1 декабря 1937 года в Риге. Перед окончанием
второй мировой войны, не в силах смириться с мыслью, что придется жить в условиях
коммунистического террора, родители Вайры Вике покинули Латвию, и с 1945 по 1998
год она жила в эмиграции — сначала в Германии, затем в Марокко и, наконец, в Канаде.
В Латвии
Первые шаги
Дети рождаются от любви, от жажды жизни, от желания их родителей продолжить
этот мир. Когда 1 декабря 1937 года у Аннемарии Раньке и Карлиса Вике родилась дочь,
её назвали Вайрой. Ребёнку не суждено помнить первые мгновения, первые месяцы, даже
годы своей жизни, тех людей, кто в самом начале принимали и нянчили его. Потому-то
первые страницы своей жизни все мы восполняем как можем, полагаясь на рассказы и
наблюдения близких — родителей, бабушек и дедушек, старших братьев и сестер, родни и
соседей. Явление нового человека в этот мир, где бы оно ни происходило — во дворце
или в хижине — всегда мистерия, и разве только звёзды небесные знают, какая жизнь,
какая судьба ждут вновь пришедшего.
Первым крупным событием в жизни крохотного человека становятся крестины. Но, будучи
в центре происходящего, младенец в нём сам не участвует, — он обретает имя, выбранное
без его ведома и согласия. Имя оказывает влияние на нашу жизнь и судьбу, и латыши —
один из немногих на свете народов, празднующих именины и притом отмечающих в календаре
имена не только прославленных святых, но и простых смертных. Вайра — не такое уж новое
у нас имя. Если верить «Словарю латышских личных имен» Клава Силиня, оно впервые упоминается в латышском обиходе в 1882 году; в Риге его употребление зарегистрировано в первой четверти XX века. Но и к моменту рождения
девочки, и сегодня имя это — Вайра — встречается довольно редко. Поэтому знаменательным и
интригующим представляется тот факт, что из всех латышских Вайр, число которых весьма
ограничено, сразу две были выдвинуты кандидатами на пост Президента Латвийской Республики
весною 1999 года; добавим, что обе они представляли латышскую диаспору.
Вайра Вике крещена в Риге, в Домском соборе, пастором Бергом. А имя для девочки
придумала её мать, Аннемария Раньке. Она зачитывалась в ту пору романами и новеллами,
и, уже ожидая ребенка, своего первенца, увлеклась книгами Яниса Веселиса. Мифы, легенды,
предания о дочерях Солнца — всё это она нашла у писателя; особенно запомнился ей рассказ
о Кайре. Но имя это на латышском звучит совсем не по-детски1, а потому она выбрала
близкое к нему по звучанию — Вайра. Имя, пришедшее из книги. Быть может, и поэтому
мир человека, постигнутый и закреплённый при помощи письма, слов и знаков, столь существен
в жизни Вайры Вике-Фрейберги, в её Curriculum Vitae.
Теперь и времена совершенно другие, и мир не тот, и другие люди вокруг. Где, у
кого спросить сегодня — кто может помнить Вайру Вике-Фрейбергу в годы её детства?
И какой сейчас в этом смысл? Настоящая роль детства в человеческой жизни обычно
осознается только в зрелом возрасте, и чем крупнее личность, тем заметней
вырастает в своей значимости мир её детства. По счастью, за долгие годы эмиграции,
при всех переездах из города в город, из страны в страну каким-то чудом не потерялись
семейные фотографии, сохранившие и облик Вайры в детстве, и дыхание окружавшего её мира.
Чёрно-белые снимки — далёкие дни в довоенной Латвии, годы второй мировой войны,
— и глядящий на нас оттуда серьезный, порою грустный и озабоченный, но и
открытый миру детский взгляд.
«В раннем детстве меня, бывало, называли бедной сироткой», —
вспоминает Вайра Вике-Фрейберга, поясняя тут же, что сама-то она себя таковой
не ощущала: родня у неё была тройная, так что она оказалась тут даже богаче других.
Что это за «тройная родня», откуда она взялась? Через несколько недель после рождения
Вайры семья пережила тяжелейший удар — трагически погиб отец девочки. Профессиональный
моряк, похороненный в водах Атлантического океана, он так и не увидел никогда своего
первого и единственного ребенка. Хотя Вайра была ещё слишком мала, чтобы осознанно
пережить эту потерю, ничто не погасло, не пропало бесследно, — выйдя замуж, она
сохранила и свою девичью фамилию, фамилию её родного отца, которую носит поныне.
В память об отце имя Карлис унаследовал ее сын. А первую книгу, совместно написанную
Вайрой Вике-Фрейбергой и ее мужем Имантом Фрейбергом, «Saules dainas» (Солнечные дайны)
(1988) предваряет посвящение: «Памяти двух братьев, что ушли в мир иной, не оставив
по себе в этот мире ни могильного холма, ни надгробного камня». «То были мой отец
Карлис Викис, оставшийся в волнах Атлантики, и его брат Вилис Викис, погибший в
волховских болотах», — писала в предисловии к «Солнечным дайнам» Вайра Вике-Фрейберга.
Когда девочка уже немного подросла, ее мать решила связать дальнейшую жизнь с
Эдгаром Хермановичем, который в молодые свои годы тоже был моряком (Вайра
Вике-Фрейберга до сих пор помнит платьице, которое было на ней в день их свадьбы). В
замужестве мать приняла фамилию мужа — Херманович, но дочери оставила фамилию родного
отца: Викис. Под этим именем появились со временем её первые публикации на
латышском и французском языках. Когда же она начала печататься в cоветской Латвии,
пришлось подчиниться введённым здесь стандартам написания личных имён: для
большинства латышских фамилий обязательно окончание "с" или "ш" в мужском роде,
женские фамилии принимают окончание "е", "а", "я". Отец — Викис. Дочь — Вике.
Дочь возражать не стала.
Поскольку социальный статус семьи в те годы принято было связывать с родом
занятий отца, можно сказать, что президент Латвии родилась и росла в семье моряка.
Если вспомнить генеалогию других выдающихся личностей, то для Латвии это случай не
частый и не вполне типичный. В то же время есть в нём и нечто символическое.
Она не знала той мирной и счастливой земли, обители детства, какую вспоминают и
живописуют латышские писатели-классики. О родителях Вайры, матери и отчиме,
сумевших заложить прочное и надёжное основание всей жизни дочери, провести её
через ужасы военной поры, через годы послевоенных скитаний с их трудностями, порой,
кажется, превышавшими человеческие силы, нужен был бы отдельный рассказ.
От рождения до 10 октября 1944 года, когда оставалось всего 12
три дня до прихода Красной Армии, Вайра Вике жила в Риге. Первые детские
воспоминания связаны для неё с Ригой и её окрестностями по обоим берегам Даугавы.
Доле, где родился её отец, и Саласпилс на противоположном берегу. Когда девочка
уезжала на чужбину, ей не исполнилось ещё и семи. Вот так, — неполные семь лет
Латвии были ей даны, и всё-таки это время оставило в душе девочки столь глубокий
отпечаток, что все долгие годы эмиграции притягательная сила Латвии была для неё
сильнее, чем любое другое притяжение в мире.
Спрашивать — значит напоминать. И зная, сколь трагичной была дня беженцев
потеря родины, понимаешь: напоминать — значит причинять боль…
После дождливого лета октябрь 2000 года побил все рекорды тепла: ещё в середине
месяца было несколько дней с температурой плюс 20 градусов по Цельсию и выше,
молодежь гуляла по рижским улицам в одних рубашках. И вот — суббота, теплый
солнечный октябрьский день. Президент Латвийской Республики Вайра Вике-Фрейберга
только что возвратилась с очередной конференции по проблемам безопасности и
сотрудничества стран Балтийского региона в Стокгольме, где убедительно говорила о
главных внешнеполитических приоритетах Латвии — стремлении по возможности скорее
стать полноправным членом НАТО и войти в Европейский Союз. Президент напомнила,
что до сих пор присоединение к НАТО того или иного государства лишь упрочивало
стабильность и что геополитическое положение Латвии не позволяет ей сегодня
ограничиться статусом нейтральной страны.
Мы встретились после полудня в её резиденции в Юрмале, в неофициальной обстановке.
Госпожа президент была одета просто, совсем по-домашнему — зелёный свитер, серые
в полоску шерстяные брюки, хлопчатобумажные носки, удобная домашняя обувь, —
думается, она отдыхала от протокола и всего того глянца, который с ним н
еизбежно связан, составляет её будни. Супруг, Имант Фрейберг, сидел за
письменным столом, прилежно вглядываясь в экран монитора; ещё участниками
нашей беседы были кот и кошка почтенного возраста — Риекстиньш и Зилите
2,-
оба как полноправные члены семьи переселились сюда из Канады и приняли, так
сказать, латвийское подданство. Сердце и малостью живо, сказал латышский поэт
Карлис Скалбе, — так оно, наверное, и есть. Особенно, если говорить о детстве.
Я прошу президента хотя бы ненадолго отрешиться от важных государственных дел,
от стратегических проблем и злобы дня. Чтобы вспомнить…
Ярчайшее переживание детства, часто всплывающее даже непрошенно, — война
и связанное с нею чисто экзистенциальное ощущение: постоянная опасность,
страх смерти во время воздушных налётов, сосущее чувство голода в последний
период войны, уже в Германии, а до этого — тревога, паника в октябре 1944 года,
когда они бежали из Риги. Но ведь не может быть, чтобы в той дали не осталось
другого, солнечного уголка, забытой тропы, связанной с совсем иными
впечатлениями. Как иначе удалось бы ей выдержать и сохранить в себе
тот светлый взгляд на жизнь и на мир, что сопровождает Вайру
Вике-Фрейбергу на протяжении всего жизненного пути, рождает веру и
надежду в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях? Что же именно в
Латвии — какие картины, люди, события запечатлелись всего глубже, что
звало вернуться, не мостарую боль. Ведь от спрятанных глубоко в нашей
памяти счастливых мгновений сердце щемит больше, чем от физических страданий
или обид.
|
l Kaira в буквальном
переводе —
соблазнительная (латыш.).
2В буквальном переводе — Орешек и Синичка (латыш.)
|
|